Л.Хаустов "ВЯТСКИЙ МАСТЕР" . Быль.
Возле берега, где лодки
Кверху днищами лежат,
Жил кустарь в одной слободке
Много лет тому назад.
Вот про то у нас и будет
Непридуманный рассказ.
На Руси с секретом люди
Часто ходят про меж нас.
Жил Фома, всегда мечтая
Сделать вещь, чтобы она,
Хоть от Питера считая,
На Руси была одна.
Резал плошки, поварешки,
Стол строгал, чинил бадью,
А ночами на окошке
Мастерил мечту свою.
Целых десять лет трудился,
Но однажды он с утра
В дальний путь заторопился,
Постоял среди двора,
Дал наказ жене не плакать,
Дернул сына за вихор
И, сказав: "Пора, однако."
Вышел тропкой за бугор.
По Руси шагал великой
С виду малый человек,
А догнать его - поди-ка
Не угонишься вовек.
Прямо через перелоги
Шел вдоль сел и деревень;
Натрудив к полудню ноги,
Отдыхать садился в тень.
Шел не коротко не долго,
Так, как в сказке, - нужный срок.
И пришел Фома на Волгу
В Нижний город-городок.
Покрестился на соборы,
Похвалил колокола,
А как раз об эту пору
В Нижнем ярмарка была.
Чудо-ярмарка кипела
Над великою рекой,
Торговала, ела, пела,
Била об руку рукой.
Обошел ряды прилежно,
Где торгуют сто купцов,
Где приказчики небрежно,
Крутят кончики усов.
Вот, загнутое подковой,
Видит зданье - в окнах свет.
Разменял он рубль целковый,
Чтобы взять себе билет.
И умом своим раскинув,
В надпись вникнув по складам,
Поднялся он, шапку скинув,
Как к обедне в божий храм,
В Храм науки и машины,
В храм уменья и ума.
Знать, на то имел причины,
Знать, сюда и шел Фома.
Он приблизился степенно
К той витрине на свету,
А за нею здоровенный
Немец с трубкою во рту.
Стал глядеть Фома с народом,
Он весьма доволен всем,
На часы с различным ходом,
Всех родов и всех систем.
Были тут часы ручные,
Золотые и стальные,
Были башни - не часы,
Не поставишь на весы.
И с певучим звоном были,
И с кукушкою в окне,
И такие, что лупили,
Словно пушки на войне.
Вид диковин иностранных
Хоть сперва и удивил,
На простых часах карманных
Взгляд Фома остановил.
И спросил он: "Дорогие?"
А узнав, сказал спроста:
"Есть у вас часы такие,
Чтоб железа - ни винта,
Чтобы на воду без риску
Можно было их пустить,
Ну, пускай, не в Волгу - в миску,
Чтоб далеко не ходить?"
Мудрый немец поднял брови
Долго взвешивал ответ.
Дал его в коротком слове,
Головой качая: "Нет".
И тогда-то вятский мастер -
В том хвала ему и честь,
"Нет сказал, - по вашей части,
А по нашей части - есть".
Немец спор вести не хочет:
Лишку выпил - так лежи.
А народ вокруг хохочет:
Коли есть, так докажи.
Докажу! Давай поспорим.
Душу ставлю об заклад.
До печенок раззодорен
Буркнул немец: "Очень рад".
И тогда Фома Василич
Из-за пазухи достал
Свой ларец
И всей России
В ту минуту виден стал.
Появилась тут же вскоре
Миска, полная воды.
А народ молву о споре
Повторял на все лады.
Напирая, люди жались,
Точно прячась от грозы.
На виду у всех лежали
Деревянные часы.
С недоверьем, осторожно
Иностранец принял их.
И народа гул тревожный
Стал вдруг таять и затих.
И в огромном светлом зале
Вместо сотни голосов
Все как будто услыхали
Стрекотание часов.
Немец длинным ногтем ловко
Крышку заднюю раскрыл,
Покрутил часов головку,
Наклонился и застыл.
Что увидел неизвестно,
Но запомнил весь народ:
Повалился немец в кресло,
Поднял руки: "О, майн готт",
Ноги будто бы ослабли...
А Фома часы схватил
И, как маленький кораблик,
В миску плавать опустил.
А на утро все глядели,
Как среди иной красы
На большом щите висели
Деревянные часы.
И за труд свой беспримерный -
Не всегда же платят злом -
Самый лучший, самый первый
Получил Фома диплом.
И, прощаясь, немец снова,
Нервно дергая усы,
Все просил мастерового
Уступить ему часы.
И хоть был не в лучшем виде,
Все ж Фома проговорил:
"Продавать - никак не выйдет,
Не для денег мастерил".
И часы его - творенье
От мозолей жестких рук,
Были взяты на храненье
В академию наук.
А Фома, мужик не гордый,
Но довольный сам собой,
За плечо закинув торбу,
Вышел по утру домой.
Шел Фома и для забавы
Набивал малиной рот,
И НЕ ЗНАЛ ТОГО, ЧТО СЛАВА
НА СТО ЛЕТ УШЛА ВПЕРЕД
/Леонид Иванович Хаустов (1920–1980), поэт, родился в Нолинске Вятской губернии/